Сегодня исполняется 75 лет со дня рождения великого, без преувеличения, балетного артиста, рижанина Мариса Лиепы. Не будем упоминать все его регалии. Это для энциклопедий. Для нас он останется Марисом — единственным в балете патрицием, недосягаемым Лиепой.
В канун юбилея корреспондент «Часа» встретился с родной сестрой нашего великого земляка. Эдите Розиня любезно согласилась поговорить о своем знаменитом брате, вспомнить его детство и дала разрешение на первую публикацию некоторых его писем на русском языке.
Из Лиепаи в Ригу
- Наша семья родом из Лиепаи. Родители отца жили в самом центре, неподалеку от площади Роз, а родители мамы — в Яунлиепае. Когда мои родители поженились (было это году в 1926-м), тогда переехали в Ригу. Мама окончила финансовый техникум. Но оказалась безработной интеллигенткой — был такой статус. Отец же работал на мыловаренной фабрике «Накотне». К моменту переезда в Ригу был продан отцовский дом в Лиепае и куплен и перестроен после войны в Риге, на Сколас, 18, новый. (Он и сейчас там стоит.)
Семье приходилось непросто. Мама хотела куда-то устроиться. Шанс появился неожиданно. У нее был очень красивый почерк. И вот ее благодаря этому взяли на работу — выписывать новые паспорта. А позже мама устроилась в министерство финансов.
Эдите и Марис. Выбор матери
- Я родилась в 1930-м, Марис — шесть лет спустя, в 36-м. Но несмотря на разницу в возрасте, дрались мы с ним в детстве нещадно. Стали взрослее — все прошло. Марис был в те годы не слишком аккуратный. Приходил из школы — швырял портфель в один угол, одежду в другой. Мне это, конечно, не нравилось: ведь приходили подружки, кавалеры…
В улманисовские времена по субботам и воскресеньям в парках играли оркестры. И мне было совсем не стыдно выйти на сцену и под музыку танцевать для всех.
Я очень хотела заниматься балетом. Но мама была категорична: если бы я была уверена, что ты станешь прима-балериной, вот тогда тебе прямая дорога в хореографическую школу. Марис после основной школы пошел в балетную. Он хотел перейти в школу Дарзиня. Мама была против. Она хотела, чтобы он приобрел нормальную профессию. И все же Марису удалось настоять на своем. Хотя уже там поначалу он не был старательным учеником. Маме говорил, что занятия идут через день… В общем, прогуливал.
Когда ему было 10 лет, в Москве проходил конкурс. Съехались учащиеся хореографических школ из разных городов. Первое место взяла Москва, а второе разделили Рига и Ленинград. С этого у него все и началось!.. Стали его много снимать для кинохроники, шить костюмы — шелковые, бархатные!.. Его педагогами были Тангиева-Бирзниеце, Чанга. Когда Мариса пригласили в Москву, Чанга сказал: «Что?!.. Лиепа хочет ехать в Москву?!.. Из него выйдет только характерный танцовщик». А Марис написал в дневнике уже тогда совсем уверенно: «Я станцую принца Зигфрида!» (Балет «Лебединое озеро». — Прим. авт. )
Он блестяще окончил хореографическую школу. После Москвы ему надо было два года отработать там, откуда его прислали, то есть в Риге. На сцене нашей Оперы он станцевал «Лебединое озеро» с Зинаидой Строде. Год отработал. Что дальше? И тут на пенсию ушел танцовщик Янис Грауде. Марис хотел, чтобы его взяли на освободившуюся ставку — 650 рублей по тем временам. Но директор театра сказал «нет».
Летом Марис был в Сочи. Там он встретил директора музыкального Театра Станиславского и Немировича-Данченко, который сразу предложил Марису место в труппе с окладом в 1200 рублей. Брат переехал в Москву. Прописки не было. Друзей, знакомых — ни души. Первое время спал на раскладушке у педагога хореографического училища Евгении Дельфос, удивительной женщины. Ее мать была француженка, отец — польский генерал. Сама вышла замуж за армянского заводчика-нефтяника. И от тюрем и ссылок при советской власти ее спасло то, что она все время переезжала с место на место, из города в город. Она стала моему брату второй мамой. Хотя в ее квартире раньше жили только девочки из балета. Кстати, благодаря именно ей Марис овладел иностранными языками.
Марис был маминым сыном. А я папина дочь. Просто обожала отца. Мама из-за этого переживала. И говорила: следующий ребенок будет для меня. Марис для мамы был потом всегда на первом месте. Нельзя сказать, что меня она любила меньше.
Но когда он уехал с одним чемоданом в Москву, где у нас не было никого, она ему писала письма очень часто. И он тоже. Говорил потом, что от мамы у него целый чемодан писем в Москве.
Интересно, что Марис писал ей на обороте афиш и репертуара театров. Мама получала, читала, а потом прикнопливала эти листки к стене, один за другим. Жаль, что они не сохранились… Мама на первых порах помогала брату и материально. Когда Марис стал зарабатывать лучше, он часто присылал маме деньги, подарки.
Мой путь в балете так и не состоялся. Я занималась спортом — баскетболом, плаванием, были неплохие достижения. И решила поступить в медицинский институт. Но там был ужасный конкурс. Тогда я направилась в институт физкультуры. Год проучилась и перевелась в медицинский. Это и стало потом моей профессией. А мой сын Интс все же стал балетным артистом.
Гений, не нужный Риге
- Почему Марис не стал главным балетмейстером в Риге? На этот вопрос у меня есть свой ответ. Когда он был на пике славы — с ним все хотели дружить: министры, чиновники… А когда речь зашла о том, чтобы все случилось как хотел Лембергс (многолетний руководитель балета Латвийской оперы), который говорил: после меня пусть балетом руководит Марис Лиепа, все повернулось по-другому. Лембергс умер. Марису пообещали: вот театр вернется с гастролей в Италии, тогда и приступишь.
А осенью уже прозвучала фраза: вы нам не нужны. А ведь Марис был и у Паулса, и у Рубена, и у Горбунова — все как об стенку…
В начале марта 1989-го он приезжал в Ригу. В Москве у него в тот момент набиралась труппа в балетный коллектив. Но 26 марта его не стало. День в день спустя несколько лет после смерти мамы. Была Пасха.
Владимир РЕШЕТОВ.
1968 год, 14 июля, Мехико.
Милые родители!
Пишу вам, к сожалению, из Мексики, куда именно нас послали еще на 10 спектаклей. Американский тур закончил на 5+. Мной руководители очень довольны, это главное. Ноги здоровы и чувствую себя вроде ничего. Наверняка выдержу и эти 10 представлений. Три дня у нас свободны и можем что-то наконец-то посмотреть. Вылетим обратно в Нью-Йорк: но 23-го в Москву. Тогда ждите от меня весточки 24-го вечером.
Завтра начну здесь гастроли «Видением розы». Надеюсь, что так же успешно, как в прошлый раз. Как будет с моим отпуском, пока еще совсем не знаю. Это зависит от нашего багажа, который вроде наполовину в Ленинграде. Кто нам его выдаст? Когда и где мои малыши? Так или иначе надеюсь вас скоро увидеть.
Маргарита сказала и написала также, что осенью привезет малышей (Андриса и Илзе, детей Мариса. — Прим. авт. ) в Ригу. Надеюсь, что это доставит тебе также немного радости. На этом закончу. До скорой встречи в Риге!
Ваш Марис Лиепа.
1970 год, без даты. Москва.
Мамочка!
Много раз начинал тебе писать письмо, два раза наполовину написал, но поносил в кармане и потому не отправил. У нас все спокойно на всех фронтах.
Детям и бабушке купил на полмесяца путевку в Серебряный Бор с 19 мая, потом, скорее всего, продлим. Дорого выходит, но послезавтра получу половину за «Гамлета». В конце августа решили, чтобы Андриса отправить в пионерлагерь в Крыму, где есть специальный лагерь Большого театра. Это, думаю, будет хорошо, так как Андрису надо привыкнуть к дисциплине, потому что он, бывая во дворе с мальчишками, распустился. Не хочет читать.
Илзе вчера станцевала десятый спектакль «Чио-Чио-Сан» и сегодня получила 17 рублей 90 копеек. Очень рада была первым деньгам. Оба ребенка старательно репетируют, ходят на занятия, и у них это хорошо получается. Особенно у Андриса.
В Москве вышли серии открыток «Лебединое озеро» и «Дон Кихот», где есть мои красивые цветные фотографии.
Также в книге «Фестивали в СССР» есть фото из моего «Видения розы» и «Спартака», и написано об Илзе в английском журнале — статья и фото. Это все вам обязательно пошлю — не мучайтесь и не ищите! Я достану. Ну ата!
Ваш Марис Л.
1988 год, 26 октября, Москва.
Моя милая сестричка!
Привет! Пишу тебе из больницы, куда пошел сам, по собственному желанию, в тот день, когда мне надо было ехать к Кубулу (Александр Кублинский — друг Мариса Лиепы. — Прим. авт. ). Это наркологическая лечебница, где инкогнито лечат от пьянства. Никому этого не говори. Ну, все уже позади и послезавтра пойду домой, так как впереди у меня концерты в Ленинграде и Свердловске. Пока что живу в компании преступников, убийц, воров и т. д. Ем каши и макароны или капусту. Несомненно, Женя (художник по костюмам Евгения Шульц — мать младшей дочери Мариса Марии. — Прим. авт. ) приходит каждый день и все что надо приносит. Этого даже много, чувствую, что уже устал. Большая радость оттого, что достаточно сил и разума все это сделать. Надеюсь, что в будущем все пойдет так же. Ведь впереди много интересной работы: был у меня один человек с документами из Латвийского ЦК комсомола, где черным побелому написано, что мне предлагают место главного балетмейстера или художественного руководителя нового балетного коллектива, у которого база и помещения будут в Старой Риге. Даже показал проекты, и скоро будет объявлен конкурс, и с ноября начнется период подготовки. Трудно поверить, но я дал согласие. Посмотрим, что там выйдет? Скорее всего, я тебе говорил, что Андрис женился на американке и до декабря у него контракт Госконцерта с American City Ballet. Посмотрим, что будет потом. У Марии завтра день рождения, пошли открытку. Пиши.
Всего доброго и люблю. Твой Марио.
1987 год, 22 июня, Москва.
Привет, сестрица!
Надеюсь, что тебе с каждым днем все лучше и лучше. Я был в Кутаиси, Тбилиси, Новосибирске. Были переговоры, все хотят меня на главного (балетмейстера. — Прим. ред. ). Но куда деваться так далеко от Московии. Немного и там подзаработал своими киновечерами. Ну вот уж второй день дома. Сегодня пойду на репетицию в своем театре (Театр современной музыкальной драмы в Москве. — Прим. ред. ), так как 25-го у нас снова спектакль в Доме актера.
Чау. Маритис.
1981 год, июнь, гостиница «Астория», Ленинград.
Милая Эдит,
я в Ленинграде. Работаю у Эйфмана в «Молодом балете». Учу роль Рогожина в «Идиоте». Если все будет хорошо, то 21-го, 23-го, 25-го буду танцевать в Москве во Дворце съездов. (Кремлевский дворец. — Прим. авт. )
Андриса приняли в Большой театр, Илзе, к сожалению, нет: 5+7 июня у детей выпускной концерт. Илзе танцует испанский танец. Андрис, скорее всего, «Корсара» или «Спящую», а потом с 11 по 26 июня он танцует на всемирном конкурсе. Ну вот так. Пиши, звони. Как дела у Инта? (Интс Розиньш, сын Эдите, ныне балетный артист Латвийской национальной оперы. — Прим. авт. ) Получил ли трико и туфли?
Чау! Марио.
1988 год, 13 апреля, Москва.
Милая сестричка! Пожалуйста, пожалуйста, не сердись на меня, но мне очень трудно. Не могу собраться, так как на всех фронтах у меня 0. Ноль или баранка посредине. Ни квартиры, ни работы, ни жены, ни здоровья. Думаю, и сегодня или завтра не доберусь до тебя. Пойду в больницу. Болит мой панкреатит. Попробую позвонить.
Чау. Маритис.
Владимир РЕШЕТОВ
ЧАС (Латвия)
