5 и 6 апреля стали в Челябинске настоящим праздником балета. Андрис Лиепа возобновил в России дягилевские «Русские сезоны». Сто лет назад Сергей Дягилев удивил Европу своим проектом и послужил славе российского балета. Но в самой России ни дягилевские спектакли, ни его парижский триумф тогда не значили ничего. Проект «Русские сезоны. ХХI век» возобновлены не в Париже, Лондоне и Риме. Они возвращены на родину Сергея Дягилева, Михаила Фокина, Анны Павловой. Челябинск стал четвертым городом после Москвы, Петербурга и Новосибирска, где балеты Михаила Фокина «Жар-птица» и «Синий Бог» были с восторгом приняты публикой. Вчера труппа «Кремлевского балета», солисты Илзе ЛИЕПА и Николай ЦИСКАРИДЗЕ, художественные руководители проекта Андрис ЛИЕПА и Андрей ПЕТРОВ покинули наш город. Встреча с ними состоялась перед феерическими спектаклями.
НЕ ПРЯЧЬТЕ ИСКУССТВО В СУНДУКИ!
— Московская пресса дружно удивлялась тому, что вы взялись за восстановление балета «Синий Бог». Спектакль в Париже 1912 года посчитали неудачей, и Дягилев скоро от него отказался. Зачем было восстанавливать этот спектакль? К тому же хореография Михаила Фокина не сохранилась.
Андрис ЛИЕПА:
— Живых свидетелей того спектакля не осталось. После Вацлава Нижинского роль и костюм Синего Бога примерил на себя только Николай Цискаридзе, никто до него этого не делал. Наша попытка возродить этот балет — благодарное отношение к тому явлению, которое было. Дягилевым было создано более 200 балетов, судьба многих на сцене была коротка. Не потому, что они были неудачными, а потому что физически вывезти все спектакли с декорациями и прокатывать было невозможно. Остались «Петрушка», «Жар-птица», «Шехерезада». «Жар-птицу» мы тоже восстанавливали с большими сложностями. Хотя наиболее полно сохранилась хореография именно этого спектакля. Она передавалась из поколения в поколение, спектакль шел в Лондоне, Париже. Первый проект, который мы делали, был назван «Возвращение «Жар-птицы». Она «летала» по всему миру и наконец вернулась на сцену Мариинского театра. Идет там с огромным успехом уже 14 лет. Я благодарен за помощь внучке Михаила Фокина — Изабель Фокин. Она предоставила нам все необходимые материалы.
Николай ЦИСКАРИДЗЕ:
— «Синий Бог» уникален уже потому, что восстановлены декорации Леона Бакста. Это история нашей культуры. Конечно, можно держать все в сундуке, смотреть американские блокбастеры и удивляться, как же у них все хорошо. А мы вот ничего такого не можем. Так почему же не посмотреть то, что создано в нашей стране, благодаря чему культура Европы всколыхнулась. Во Франции с этих балетов начались новые тенденции в искусстве и даже моде. Благодаря «Жар-птице» и «Петрушке» в моду вошли костюмы а-ля рюсс.
СЛАБОЕ ЗВЕНО
— Почему же выбор при постановке «Синего Бога» пал на английского хореографа Уэйна Иглинга?
Андрис ЛИЕПА:
— Мы знаем его давно. Он поставил очень хороший спектакль «Мария Стюарт» в Риме. К тому же работает в Лондоне, где с большим пиететом относятся к индийской культуре. Мне показалось, что это тот человек, который способен восстановить спектакль. (В основе либретто «Синего Бога» — индийские мифы. — Авт.) Я доволен его работой. Это необычное возрождение декораций и костюмов, а также необычная версия либретто Жана Кокто.
Николай ЦИСКАРИДЗЕ:
— Хореограф Иглинг — состоявшийся профессионал. Меня он видел впервые, с Илзе уже работал. Он предлагал мне то, что хотелось взять. Многие балетмейстеры, сегодня работающие в нашем родном театре (Большом), ничего подобного предложить не могут. Мне с ними неинтересно встречаться. Я заранее знаю, что они могут предложить, и знаю, что это клише. Но, к сожалению, прессе это нравится. Кстати, когда в Кремлевском Дворце идут спектакли Большого театра, билеты продаются плохо. А «Синий Бог» был продан, и это говорит само за себя. Но журналисты этого не учли. Жаль. Я огромное удовольствие получил от работы в этом балете. С самого начала, когда увидел, как оживают эскизы Бакста. К сожалению, наша журналистика — не могу ее назвать критикой — всегда стремится ругать. Если вы ругаете — у вас газета лучше продается. Это не секрет — везде так. Но если мы будем на каждый чих оборачиваться, никогда не дойдем до цели.
Илзе ЛИЕПА:
— Жизнь балетного артиста на сцене так коротка. Поэтому для нас каждая идея, особенно если она делается специально на танцовщика, — жемчужина.
— Кому принадлежала идея заменить музыку Гана в этом спектакле на музыку Скрябина?
Андрис ЛИЕПА:
— Мне. Музыка Гана была самым слабым звеном в постановке 1912 года. Ган был в то время главным дирижером «Гранд-опера». У меня есть клавир этой музыки. Я его показывал всем дирижерам, с которыми работал. Все сказали, что нельзя сделать хорошую оркестровку. И тогда я обратился к музыке Скрябина. Он увлекался индийской культурой и мечтал о том, чтобы его «Поэтическая поэма» и «Поэма экстаза» исполнялись в Индии, в межгалактическом храме. Он мечтал побывать в этой стране. Мне показалось, что мы нашли психологическую совместимость идей Скрябина и той постановки, о которой мы говорим.
БАЛЕТ ПРИДУМАЛИ В ГЕСТАПО
— И в 1912 году, и теперь пресса ругает либретто Жана Кокто к «Синему Богу», называя его сказкой без смысла…
Николай ЦИСКАРИДЗЕ:
— Я бы сказал, ничего глупее оперы и балета в области искусства и придумать невозможно. Это очень условные искусства. Ни «Жизель», ни «Баядерка», ни «Лебединое озеро» не могут отображать жизнь. Даже «Аида». Мы не поем, идя по улице. И не пританцовываем в магазинах. Надо заранее смириться с тем, что они условны. Меня не смущают фантазии Жана Кокто. Они в духе того времени и уже этим интересны.
— А вот талантливое исполнение Синего Бога вся пресса хвалила.
Николай ЦИСКАРИДЗЕ:
— Это очень странно. Меня так редко хвалят.
— Скажите, как давались вам знаменитые позиции Нижинского из сиамского танца?
— (Смеется.) Меня ведь не зря учило государство восемь лет.
— Что за магия в них?
— Да никакой магии нет. Просто позиции а-ля фрески. Фокин поставил на Нижинского то, что видел в росписях индийских храмов. Или египетских, сиамских.
— Вы испытываете удовольствие от этой красоты?
— Если артист не испытывает удовольствия, он не должен выходить на сцену. Пусть сидит дома и пьет спокойно чай, а не мучает публику своим присутствием.
— В «Синем Боге» очень сложные костюмы, но, говорят, тяжелые?
— Не легкие. Видите, сколько украшений. Все вместе это весит немало. Включая то, что на мою голову надето.
Илзе ЛИЕПА:
— Но танцевать в этих костюмах очень удобно.
Николай ЦИСКАРИДЗЕ:
— В балете вообще нет ничего удобного, начиная с позиций ног и рук. Это неудобно заранее. Тот человек, который все это придумал, наверное, был сотрудником гестапо. С детства нас выкручивают до боли. Другое дело, что потом это все становится нашей профессией.
— Николай, вам нынче исполнится 33 года. Вы уже суммировали ваши достижения на сцене?
— Я еще маленький. Самое большое достижение — это когда спокойно засыпаешь. Когда совесть чиста. А все условности и награды придуманы людьми. Безумно приятно их принимать, но жизнь показала, что это те вещи, о которых не надо задумываться. Главное, я люблю все свои партии. И партию Синего Бога. Мне приятно, что после Нижинского еще никто этого не делал.
КАКАЯ СЦЕНА ЛУЧШЕ?
— Гастроли — это всегда утомительно. Как вам удается прекрасно выглядеть?
Илзе ЛИЕПА:
— По России ездить — не подвиг, но что-то героическое в этом есть. Хотя на этот раз мне кажется, что график гастролей очень щадящий. К нам так заботливо относятся, создают прекрасные условия. В Новосибирске сцена была очень удобной. Театр только что после ремонта. Мягкий пол. У вас, говорят, театр тоже после ремонта. Завтра посмотрим — удобно ли нам будет. Хотя Коля танцевал здесь раньше.
Николай ЦИСКАРИДЗЕ:
— Семь лет назад. Была премьера, и все было весело. К тому же «Онегин, я была моложе» (смеется) и лучше качеством была… Все было по-другому. Челябинск стал, по-моему, первым городом, куда я выехал после Москвы и Петербурга. Даже шутили, что следующей остановкой на восток у меня всегда был Токио, никогда ближе я не останавливался. Для меня все здесь было тогда внове, впервые я видел Россию не в столичном варианте.
— А каковы ваши сегодняшние требования к сцене?
Николай ЦИСКАРИДЗЕ:
— Лучше всего, конечно, если она сделана из корабельной сосны. В царское время так делали. Сейчас этим требованием пренебрегают, делают сцену из чего попало. Из-за этого сцены жесткие, артистов преследуют травмы. Сейчас появился профессиональный пол, который можно настелить сверху. Но он дорог, не все театры щедры и богаты. А артистам Большого театра после родной сцены все кажется маленьким и неудобным. Мы привыкли к размеру в 500 квадратных метров. Хотя тяжело на такой территории танцевать: пока добежишь до середины — уже запыхался. Но когда приходится ужиматься, становится гораздо тяжелее. Я порадовался тому, что новосибирская сцена очень большая. И декорации поместились, и танцевать было где, и удобно. Насколько помню, в Челябинске сцена поменьше. Но что с ней сделали в смысле мягкости — не знаю.
Андрис и Илзе — продолжение Мариса
С трудом пробираясь между новоявленными сугробами на Кировке, я наивно подумала, что народ на спектакли «Русских сезонов» не придет. Побоится аварийности обледенелых дорог. Как же я ошиблась! У подъезда театра оперы и балета все было заставлено автомобилями. «Пешеходные» зрители вынуждены были протискиваться к крыльцу между крутыми иномарками. В кулуарах говорили о Цискаридзе, Илзе и Андрисе Лиепа. А старые театралы — о Марисе, их знаменитом отце. Эта фамилия в Челябинске в особом почете.
Многие помнят Мариса Лиепу в балете «Спартак». Он танцевал его на нашей сцене. В прошлом году, когда Илзе Лиепа приезжала в Челябинск с драматическим театром, мы долго говорили о последних годах и днях жизни Мариса Лиепы. Его сердце не выдержало отлучения от сцены Большого театра. В этом году Марису Лиепе исполнилось бы 70 лет. У него было много замыслов. Андрис принял эстафету отца. Создал Фонд Мариса Лиепы. Стал инициатором проекта «Русские сезоны. ХХI век». Ставит спектакли в России и на лучших сценах Европы. Восстанавливает хореографию Михаила Фокина. И часто их с Илзе творческие пути пересекаются именно в таких проектах.
Андрис ЛИЕПА:
— Один из проектов мы задумали при создании балета «Шехерезада». Я увидел Илзе в роли Зебейды и сразу определил для себя, что она походит на Иду Рубинштейн. В темном парике и с гримом. В этом году 125 лет со дня рождения Иды Рубинштейн — это личность, которую почти забыли. Мы готовим драматический спектакль о ней. В этом году 70-летний юбилей отца. 27 июля в Риге пройдет спектакль, посвященный Марису Лиепе. Затем он состоится в Кремлевском Дворце. Пригласил нас также Новосибирск, там отец часто бывал. Он и в Челябинске часто бывал. Если получится, мы и сюда приедем. Удивительно: сегодня публика интересуется не только прокатом поп-звезд. Я говорил с импресарио, которые работают в России. В прошлом году Спиваков и Башмет собрали гораздо больше публики, чем туры поп-звезд. Может быть, открылось новое дыхание? Регионы начинают оживать. А у нас огромное желание работать в России, не только за границу выезжать.
Родным театром Андрис и Илзе тоже считают Большой. И так случилось, что на первые роли их благословил замечательный балетмейстер Андрей Петров. Кстати, он поставил на сцене нашего театра балет «Двенадцать стульев». Думаю, многие его помнят. Город активно ходил на этот спектакль, пока не обветшали его декорации.
Илзе ЛИЕПА:
— Меня, Андриса и Андрея Борисовича Петрова связывает, я бы сказала, нечто мистическое. Свои первые шаги на сцене Большого театра мы сделали в его постановках. Я танцевала в опере «Ифигения в Авлиде», хореографию в которой делал Андрей Петров. Это был подарок судьбы, лотерейный билет. А у Андриса первым был спектакль «Деревянный принц», тоже в постановке Андрея Петрова. И Николай Цискаридзе, как оказалось, еще в школе танцевал в спектакле Петрова «Тимур и его команда». Такой же судьбоносной была встреча с постановщиком «Синего Бога» Уэйном Иглингом. Когда я делала свой первый творческий вечер в Москве, нас с ним заочно познакомили, я получила его предложение станцевать дуэт из «Паваны». Этот дуэт Иглинга до сих пор в моем репертуаре. А потом мы с ним встретились на постановке «Марии Стюарт». Теперь вот я получила приглашение в «Синего Бога».
Как известно, Илзе не только продолжает танцевать в балете, но и играет на драматической сцене и снимается в кино. Дефицита в новых предложениях она не испытывает.
Илзе ЛИЕПА:
— Недавно отклонила предложение сняться в 125-серийном фильме «Танго втроем». Мы должны были полгода сниматься в Аргентине. Я поняла, что это невозможно.
— Вы еще танцуете свою знаменитую «Пиковую даму»?
— Летом у нас с Николаем Цискаридзе будет спектакль в Лондоне.
Андрис ЛИЕПА:
— С «Пиковой дамой» тоже интересная история была. Ролан Пети этот спектакль ставил когда-то на Михаила Барышникова. Потом был всплеск постановок в России, я тогда работал в Мариинке. И Ролан Пети предлагал мне с Натальей Макаровой танцевать в этом балете. Вроде бы шли переговоры о постановке. Не случилось. Судьба подождала, пока вырастет и выпустится из школы Илзе. Ролан Пети сам выбирал танцовщиков. Сразу выбрал Николая Цискаридзе. А девочек никак не мог выбрать, никто не нравился. Николай принес ему пленку с записью Илзе. И она Ролану Пети понравилась. Видно, так было суждено.
Светлана СИМАКОВА, Фото Вячеслава ШИШКОЕДОВА
